С днем рождения, дорогая!
Название: *** Иши, это ты виновата - ты и придумывай хД))
Автор: Аргонский Пес
Фэндом: Fairy Tail
Персонажи: Эдо-Симон/Эрза Найтуокер, намеки на Мистоган/Эрза Найтуокер
Рейтинг: G.
Категория: гет.
Жанры: ангст, херт-комфорт.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Предупреждения: нет.
Размер: мини.
Комментарий автора: фик является продолжением фанфика «Уговор» Ишитори и написан в качестве подарка к ее дню рождения.
В воздухе пахло отчаянием. Даже сильнее, чем разведенными в кипятке смесями лекарственных трав. Башенные часы деловито отсчитывали тянущиеся невыносимо медленно секунды – сквозь приоткрытое окно доносилось равнодушное тиканье, изредка прерываемое криками и звоном далеких колоколов.
– Ты клялся, – с трудом выдыхала Эрза, пытаясь подняться с постели. Пальцы, сминающие пропитанную потом ткань простыни, дрожали. Руки подгибались и отказывались служить опорой – ей никак не удавалось выпрямиться. Она не сдавалась. Воздух с хрипом вырывался сквозь плотно сжатые зубы. Ветер, перебирающий складки дорогих занавесок, осторожно касался липнущих к шее и плечам алых прядей – Эрза не замечала этих прохладных прикосновений. Жар, охвативший ее тело, не спадал, несмотря на все его усилия. – Клялся.
Симон лихорадочно перебирал разбросанные по столу склянки с готовыми препаратами. Перед глазами у него все плыло. Липкий страх заставлял в сотый раз подносить колбы с плотно пригнанными крышками к огоньку оплывшей свечи и напряженно всматриваться в надписи, выведенные на пожелтевших этикетках. Он сам не понимал, что ищет: наименования всех имеющихся у него лекарств он мог бы перечислить с закрытыми глазами. Они все не действовали. Да и пить их она не хотела.
– Что тебе еще от меня нужно?! – Эрза по-прежнему пыталась встать, оглядывая комнату слезящимися глазами в поисках старой, оставшейся еще от прошлой жизни одежды. Симону хотелось плакать и смеяться одновременно. Наполненные животной ненавистью слова были обращены не к нему. Это не имело значения. «Ты сама себя убиваешь», – ужом вертелось на языке, но он молчал. Бесполезно: она его не слышала.
Его Величество стоял, бессильно привалившись к стене и с силой сжимая один из деревянных столбов, возвышающихся над кроватью. Словно сам боялся упасть. На фоне багровой ткани балдахина его лицо казалось побледневшим и напуганным. Симон никогда не дрался, даже в детстве, считая, что любую проблему можно уладить словами. Сейчас, впервые в жизни, ему хотелось ударить стоящего перед ним человека, невзирая на все титулы, законы и принципы.
Свисающая с балдахина золоченая кисть медленно раскачивалась и щекотала щеку короля тонкими нитями – тот нетерпеливо сбросил ее, дернув плечом, и наклонился вперед, протягивая руки к Эрзе и так и не решаясь до нее дотронуться.
– Ты просто не можешь сейчас уйти. Не можешь, понимаешь? Тебе нужно сначала поправиться, иначе… – торопливо бормотал король, закусив губу и бросая отчаянные взгляды в сторону Симона. Словно приглашал того в свидетели. В зеленых глазах Его Величества, еще несколько минут назад наполненных только жалостью и чувством вины, зрела робкая надежда. Надежда на то, что она останется до тех пор, пока ей не станет лучше. И может быть, совсем передумает уходить: у них ведь теперь есть сын. Все женщины привязаны к своим детям.
– Спроси у лекаря, – прозвучало неожиданно громко. Стеклянный сосуд, поднесенный к неровному свету свечи, выскочил из пальцев и разбился вдребезги, рассыпав осколки по мягкому ворсу ковра. Симон сглотнул и в панике огляделся. Король был прав: в своем теперешнем она не дошла бы и до высоких замковых ворот. Озвучить эту правду Симон не мог, понимая: оставшись в замке, Эрза Найтуокер – бывший командир второго магического полка – умрет еще вернее.
Она все еще металась по постели, надсадно кашляя и пытаясь подняться. Отросшие алые пряди липли к вспотевшему лбу. Он уже дал ей двойную дозу успокоительного – дать больше попросту не мог. В разбросанных по столу помеченных аккуратным почерком колбах хранилось много всего, но чуда, на которое надеялся король, там, к сожалению, не было.
– Я… – Его Величество смотрел на него, ожидая поддержки, и Симон чувствовал, что обязан что-то предпринять. Не ради короля или новорожденного принца – они ему внезапно стали поразительно безразличны – не ради чести и звания лучшего в Эдорасе целителя. Ради нее. Ради Эрзы.
– Вы не должны сейчас напрягаться. Как ваш лекарь я не могу этого допустить. Я сам отвезу вас, куда пожелаете, – колокола второй день заливали город своим звоном, не умолкая практически ни на минуту – все праздновали рождение наследника престола. Симону казалось: этот назойливый звон выворачивает его наизнанку. Теперь он перестал его беспокоить.
Эрза на него не посмотрела, но успокоилась и откинулась на подушки, устало прикрыв глаза. У нее было только одно желание:
– Подальше отсюда.
***
Высокие залы и широкие коридоры королевского замка поражали воображение своим величием и богатством убранства. В прежние времена. Теперь развешанные вдоль стен магические кристаллы сменились чадящими факелами, и даже их оказалось слишком мало. Морды таинственных зверей, держащих в лапах ставшие бесполезными светильники, отбрасывали длинные пугающие тени. От украшающего пол яркого орнамента – нитей расплавленного золота поверх белого мрамора – не осталось ничего.
Эхо далеко разносило шум шагов. Сквозняк свободно разгуливал по коридору, заставляя скрипеть неплотно прикрытые двери. Симон морщился и зябко поводил плечами. До зимы было еще далеко, но для обитателей замка холод стал постоянным спутником. Огромные камины, служившие прежде простым украшением интерьера, исправно глотали заранее приготовленные дрова, но многие части замка не отапливались вовсе. О том, что происходит в городе, задумываться и вовсе не стоило. Иногда в приступе дурного Симону казалось, что это холод, а вовсе не король теперь правит Эдорасом. Лекарств не хватало, целители часто оказывались бессильны даже против самых простых болезней – плохое настроение посещало его все чаще.
Особенно когда он измерял шагами один из боковых коридоров, возвращаясь к себе. Всегда далеко за полночь. К его покоям вели и более удобные дороги, но он исправно выбирал самый длинный и окольный путь. По привычке. Прежде здесь жила самая беспокойная из его пациенток. Эрза Найтуокер редко соблюдала рекомендации лекарей и часто снимала повязки раньше положенного срока. Симон за нее беспокоился и часто заглядывал после работы, чтобы проверить, все ли в порядке. Надобность в этом давно отпала: Его Величество тоже беспокоился и тоже не желал, чтобы Эрза рисковала жизнью на поле боя. В королевской армии еще много солдат.
Симон все равно хранил верность старому маршруту, иногда останавливаясь перед одной из дверей и осторожно дотрагиваясь пальцами до потемневшего металла ручки. Ветер насвистывал что-то свое, протискиваясь сквозь щели в каменной кладке и заставляя стелющиеся по полу тени жалобно трепетать, повторяя движения дергающегося пламени. Тоска сворачивалась внутри и отказывалась отпускать глухо бьющееся сердце. Симону казалось: это смешно. Он столько мечтал, что однажды она забросит военные дела, сменив старый доспех на шелк красивого платья, и оказался не в силах обрадоваться за нее, когда это случилось. Обвинять судьбу было глупо. Между ним – простым лекарем, чьего имени она даже не помнила – и Его Величеством лежала пропасть, преодолеть которую глупо было надеяться.
– Она хотя бы счастлива, – ладонь напоследок погладила полированное дерево. Комната не закрывалась, но он считал, что не вправе заходить в отсутствие хозяйки.
Башенные часы оглушительно пробили полночь и замолчали, лениво передвигая изогнутые линии стрелок. Симон вздрогнул. Вместо мертвой тишины – его привычной собеседницы – из-за двери доносились сдавленные всхлипывания и приглушенные хлопки ударов.
– Кто здесь? – дверь распахнулась бесшумно. Только лежащая повсюду пыль поднялась в воздух, потревоженная резким движением. После полумрака коридора комната казалась крошечным островком тьмы, заключенным между четырьмя стенами. Глаза долго не могли привыкнуть к отсутствию света – Симон с трудом разглядел скорчившуюся на полу тонкую фигуру. Створка широко распахнутого окна покачивалась, подгоняемая потокам ветра, и билась об оконную раму. Вырванный с корнем шпингалет валялся на краю подоконника и позвякивал в такт дребезжанию стекол.
Симон сделал несколько медленных шагов, настороженно присматриваясь к лежащему на полу человеку. Острый серп луны на несколько секунд выглянул из-за покрывающих небо туч, осветив дрожащую линию худых плеч и короткие, неровно обрезанные пряди волос. Вместо одежды на девушке была короткая ночная рубашка. Симон резко бросился вперед, торопливо расстегивая ставшие вдруг непослушными пуговицы сюртука. Холод. Вместо короля Эдорасом правил холод.
– Эрза?
***
Тяжелые свинцовые тучи покрывали небо до самого горизонта, роняя ледяные иглы дождя. Высаженные у гостиницы тоненькие деревца жалобно гнулись к земле, оставляя в глубоких лужах сорванные беспощадным ветром листья. Пламя задорно плясало в камине, то и дело показывая непогоде длинный оранжевый язык, высовывающийся сквозь прутья чугунной решетки. Камин в гостинице был один – в главном зале – но тепла с избытком хватало на все комнаты. Смекалистый хозяин протянул по всему зданию хитрую систему наполненных подогретой водой труб и брал с постояльцев на две серебряные монеты больше своего соседа. И все равно не страдал от недостатка клиентов. Симон рассеяно улыбался, поднимаясь по узкой лестнице. За последнюю незанятую комнату – крошечный лишенный окон закуток на втором этаже – он переплатил втрое, но денег ему было не жалко.
Дверь стояла широко распахнутой.
– Мы уезжаем, – отрывисто бросила Эрза, стоило ему переступить порог. Она чувствовала себя значительно лучше, чем неделю назад, но все равно с трудом могла стоять на ногах. Карие глаза хаотично метались, перескакивая с предмета на предмет, и нигде не задерживаясь дольше, чем на несколько секунд. В них явственно читалась нарастающая паника.
– Что случилось? – Симон отрицательно покачал головой. Дождь затянул явно надолго – до самого утра, если не дольше.
– Я не хочу здесь больше оставаться, – с трудом выговорив эту фразу, Эрза покачнулась и оперлась о спинку кровати – заботливо подставленную руку она проигнорировала. Навязываться Симон не стал. Уже успел узнать, что ее это пугает. Комната тонула в темноте. Мрак разгоняла только узкая полоса света из коридора. Латунная плошка с прикрепленной к ней свечой, закатилась под стол, сброшенная неосторожным движением – потребовалось время, чтобы достать ее. Огниво обнаружилось там же.
– Мы не можем ехать в такую погоду.
С третьего раза ему удалось высечь искру. Маленький огонек охватил промасленный фитиль. Эрза ничего не ответила, но разлившееся по ее лицу облегчение рассказало Симону больше, чем невысказанные слова. Она никогда не засыпала без света.
Жалость сдавила грудь, и он осторожно поинтересовался:
– Ты темноты боишься?
Прежде этот вопрос ее бы обязательно рассмешил: Эрза Найтуокер – командир второго магического полка – не боялась никого и ничего. Теперь вместо смеха короткий кивок головой и взгляд, отведенный в сторону. У Эрзы – девятнадцатилетней матери наследника престола – страх был. По крайней мере, один.
– Я принесу еще свечей, – Симон ободряюще улыбнулся.
***
По белой бумаге, покрытой выведенными каллиграфическим почерком строчками, медленно расползалась синяя клякса чернильного пятна. Чернила капали с кончика отброшенного пера, пачкая дорогую столешницу из красного дерева и рукав белоснежной рубашки. Его Величеству было не до этого.
– Что с Эрзой? Она здорова? – в голосе короля слышалось искреннее беспокойство, и Симон, до этого старательно разглядывавший узор на отполированном дереве паркета, облегченно выдохнул, разжав судорожно стиснутые пальцы. Он поймет. Конечно же, он поймет. Он ведь тоже любит Эрзу. Иначе бы не велел оставить оружие в арсенале и не дарил красивых платьев. В Эдорасе много красивых девушек. Оказаться на месте Эрзы мечтала любая.
– Да. Физически да. Но, Ваше Величество, мне кажется, на роль матери наследника она совсем не годится, – солнечные лучи падали сквозь стекло огромного, занимающего половину стены окна, вспыхивали на позолоченных канделябрах и овале лежащей на столе королевской печати. Симон запинался, краснел и никак не мог оторвать глаза от этих блестящих мелочей. Будучи целителем, он часто говорил с пациентами на самые деликатные темы, но вот с королем – впервые. К тому же, что сказать, он сам толком не знал. Подготовленная заранее речь вылетела из головы, стоило ему только начать.
Он сглотнул и в панике огляделся, пытаясь собраться с мыслями. Взгляд наткнулся на зеркало в неожиданно простой, лишенной украшений раме, висящее на одной из стен. «Современная работа. Без магии», – понял Симон, вглядываясь в немного искаженное отражение. Ножки стола казались слегка искривленными, как и фигуры замерших возле него людей. Так и не подобранные слова застряли в горле. На лице Его Величества застыла смертельная скука.
– Да, я понял. Вам известна совершенно замечательная и по всем параметрам подходящая кандидатура, но меня мой выбор полностью устраивает. Можете быть свободны, – холодно бросил король и снова углубился в чтение разложенным перед ним бумаг.
Сердце с грохотом колотилось в груди, заглушая звон проснувшихся башенных часов.
***
– Повязку не снимать еще дня два-три, – строгим голосом произнес Симон, сурово глядя на сидящую перед ним мамочку. Та комкала в руках кружевной квадратик носового платка и картинно всхлипывала, бросая на него заинтересованные взгляды из-под длинных ресниц. Шестилетний карапуз, только что приобретший пропитанный мазью бинт вокруг ожога на левой руке и пряник, купленный Симоном на обед, нетерпеливо дергал ее за подол платья. Дядька-лекарь ему явно нравился, но на улицу все равно хотелось. – Зовите следующего.
Из коридора доносились раздраженные выкрики и чей-то жалобный плач. Старая покосившаяся дверь плотно не закрывалась. Шум мешал сосредоточиться – Симон все собирался ее починить, но времени категорически не хватало. Народу в городской лечебнице всегда было много. Люди сидели на грубо сколоченных деревянных скамьях – он потратил на них все выходные – и даже на полу, вяло переговариваясь и дожидаясь своей очереди. Предыдущий целитель проработал на этом месте две недели после потери магии, а потом сбежал записываться в королевскую армию: там тоже было много работы, но военным лекарям хотя бы нормально платили.
Симону здесь нравилось. Из его окна, украшенного грязными разводами – стекло ни разу не мыли, и он просто вытер его первой попавшейся тряпкой – виднелся набережная и уголок пустынного пляжа. Эрза часами бродила босиком по раскаленному песку, трогая пальцами набегающие соленые волны и вглядываясь в размытую линию горизонта. Иногда она улыбалась кончиками губ, с каждым месяцем – все чаще.
Он считал, это стоило любых мучений.