Ум человека - как собачий хвост, уж если он кренделем - сколько ни выпрямляй, все равно загнется©
Название: Почти семейная история.
Автор: Аргонский Пес.
Бета: нет.
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: немного мистики на фоне повседневности, АУ.
Персонажи: Лаксас, Мистоган.
Рейтинг: G
Размер: мини.
Предупреждения: нет.
Статус: закончен.
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Он не поверит в это, даже если такая версия объяснит все странности.
От автора: своеобразная альтернативная версия происхождения Мистогана.
Переписывать работу ночью накануне выкладки определенно не стоило: получилось немного скомкано. Но как уж есть. Исправила уже после конкурса, а хуже или лучше вышло - кто знает?
Некоторые пытались бороться с наваждением: Эрза сумела подняться и пройти несколько шагов, но все равно рухнула, рассыпав по полу ручейки алых волос. Лаксас привстал, тряхнув головой, и проводил ее глазами: сочетание двусмысленной позы и короткой юбки оказалось зрелищем неожиданно приятным. Но вслух он бы в этом никогда не признался. Как и в том, что тоже с трудом сопротивлялся желанию завалиться на какой-нибудь подходящий диванчик и не открывать глаз до утра. Сидевший рядом Фрид продержался еще меньше, обмяк почти сразу, уронив голову на его плечо. Отодвинувшись, Лаксас даже не попытался подхватить потерявшего равновесие друга: заметил его только после того, как тот уже сполз под стол, прихватив с собой вилку и край скатерти.
«Составит компанию Эвегрин», – хмыкнул про себя, представляя все прелести последующего пробуждения и напрасные попытки доказать разъяренной девушке, что даже не думал ее лапать. Беднягу стоило пожалеть: тяжелое утро ему предстояло.
Дверь пронзительно взвизгнула, пропуская внутрь закутанную в плащ фигуру: так привыкла широко распахиваться от внезапного толчка или вовсе слетать с петель, что теперь пугалась каждого осторожного прикосновения. Дреяр неторопливо обернулся, демонстративно зевая: прекрасно понимал, кого увидит. И даже изрек почти дружелюбно:
– Здорово, – жестом приглашая войти.
В притихшем здании шаги звучали неожиданно гулко. Вынырнувший из тьмы ночных улиц Мистоган хранил молчание, не давая понять, услышал ли обращенную к нему речь. Старался избегать любого внимания, оттого и пробирался тайком, предварительно погружая присутствующих в сон. Мастер неизменно избегал подобной участи, но всегда тактично притворялся спящим, чтобы никого не смущать. Весьма талантливо притворялся. Только дышал тихо и умиротворенно, вместо того, чтобы огласить стены залихватским храпом – это выдавало его с головой.
Не поддавался чарам и Лаксас, но следовать примеру деда не собирался.
– Не хочешь что-нибудь сказать? – не то, чтобы ему было хоть какое-то дело до чужих проблем. Сам чувствовал порой желание выселить всех окружавших его идиотов на необитаемый остров, чтобы они не могли надоедать с той же настойчивостью. И уж точно не думал с кем-то из них любезничать.
Нацу с шумом выдохнул, переворачиваясь на другой бок, и обнял лежащий на тарелке кусок мяса, пробормотав нечто неразборчивое:
– Смахне… точно выигр… – чем вызвал у внука мастера острый приступ раздражения. Даже во сне настырный дракон не переставал жевать и нарываться на неприятности.
Любовь к одиночеству он разделял.
Но в том, как Мистоган поправлял скрывающий лицо платок, чувствовался безжалостно съедающий его изнутри затаенный страх. Презрительная усмешка так и порывалась изогнуть губы: «Можно подумать, мир рухнет, если мы на его рожу поглядим».
А тот замер, не решаясь тронуть ботинком разлившегося по кафелю алого моря.
– Что, нравится? Хороший выбор, одобряю, – заявил Лаксас радостно и тут же зашелся в приступе хохота. – Жаль, что она тебя не знает.
Ответа и в этот раз не получил, только плечи едва заметно дрогнули. Скарлет лежала неподвижно – парень переступил с осторожностью и направился в сторону доски заказов.
– Это не проблема. Не хочешь отменить свою магию? – Макаров приоткрыл один глаз, устав притворяться, и неодобрительно покосился на внука. В его вмешательстве уже не было нужды: Мистоган сорвал первую попавшуюся листовку и торопливо направился к выходу, покачав головой. Дреяр-младший глянул искоса на бумажку, зажатую у того в руке, и раздраженно сплюнул на пол, не дожидаясь, пока причина негодования скроется с глаз. Миссия была из числа самых простых и дешевых – достойное занятие для мага С-класса, ничего не скажешь.
Только дед словно постарел на лишнюю сотню лет и улыбнулся неожиданно печально – невысказанная горечь витала в воздухе, сбивая с мысли. На секунду Лаксасу показалось, что сквозь удаляющуюся тень проступает кирпичная кладка стены. Словно Мистоган даже не потрудился явиться самостоятельно, послав свою эфирную проекцию. Это было слишком. Даже для него. Что значила подобная паранойя, Лаксас не знал и не стал забивать голову бессмысленной чушью.
Задание оказалось отвратительно легким. Всего и требовалось, что уничтожить десяток терроризировавших деревню монстров, но маги консульства не справились – вот и присвоили высшую сложность. Ему было невыносимо скучно: чудовища умирали от одного удара. Только последнее не захотело сдаваться так просто, бросилось вперед, предчувствуя скорый и неизбежный конец, в отчаянии взмахнуло лапой – и Лаксас не успел закрыться. Глубокая царапина протянулась от запястья к сгибу локтя, кровавое пятно расплылось по безнадежно испорченной рубашке, отмечая пройденный им путь стекающими по пальцам горячими каплями.
Сущая мелочь, он бы и забыл о ней, но дорога пролегала мимо дома этой сумасшедшей старухи, называющей себя главным целителем гильдии. Отчего бы и не зайти? Того, что будет не один, он просто не ожидал.
– Что ты делаешь, варвар?! – Полюшка выбежала наружу, не дожидаясь, пока он выйдет из тени деревьев. Метла – безобидная с виду вещь, которую умелые руки способны превратить в оружие почти непобедимое – была при ней. Лаксас поежился, думая, что придти сюда его заставило какое-то наваждение, не иначе. От Полюшки неизбежно получал любой член Фейри тейл, пробывший в гильдии достаточно долгое время. И продолжать знакомство со знаменитой метлой не хотелось никому, даже Лаксасу: ответить страдающей мизантропией карге он совершенно ничем не мог.
– Эй, я просто… – но она пронеслась мимо, игнорируя его попытки извинения, и остановилась возле высокой яблони. Только тут Дреяр обратил внимание на доносящийся сверху хруст.
– Сама просила помочь тебе, – голос он узнал сразу же, хотя слышать, как тот медленно и вдумчиво складывает звуки в слова, ему доводилось нечасто. Лицо даже не пытался рассмотреть: знал, что оно всегда прячется за темно-зеленой тканью. На этом все, что ему было известно о Мистогане, и заканчивалось.
– Я не просила меня объедать, ты должен был собирать яблоки! – столько было негодования в ее неподвижной фигуре, что Лаксас немедленно занялся поиском наиболее эффективного способа слиться с ландшафтом, не испытывая ни малейшего желания показываться ей на глаза. Гордость он успокаивал тем, что Макаров ее тоже боится, а дед не так уж и слаб, хоть и старик.
– Всего одно и взял, – донеслось с вершины дерева, и очередной огрызок прибавился к собравшейся внизу кучке точно таких же. Ничего похожего на угрызения совести Мистоган явно не испытывал. – Тебе для внука яблока жалко?
Услышанное заставило мага молний поперхнутся. Знал Полюшку давно – и лучше, чем ему бы хотелось – но никогда даже не подозревал, что у той есть дети, внуки или живые родственники. Да еще и так близко. Разве что те сбежали на другой конец страны, не выдержав скверного характера бабули. «Это многое объясняет», – вздохнул себе под нос, вспоминая все замеченные им странности.
Ветки жалобно затрещали, отдавая магу его добычу, которой не суждено было дойти до заблаговременно приготовленной корзины – та стояла пустой. Лаксас ожидал новой вспышки негодования, но Полюшка уже успокоилась и продолжала чисто по инерции:
– Не хватай без разрешения. И хоть тут сними эту дурацкую повязку.
– Зачем? Она мне не мешает, – никогда он еще не слышал, чтобы Мистоган произносил так много слов за один вечер.
– Она мне мешает, – отрезала старуха, снова поднимая метлу над головой. – Я правнуков хочу, слышал? А ну слезай с дерева и марш в гильдию!
Лаксас даже посочувствовал немного: Макарову тоже случалось активно хотеть правнуков, но тот хотя бы делал это молча уединившись с бутылкой.
– И без жены не возвращаться? – товарищ по несчастью расхохотался, свесив ноги с ветки. Очередной огрызок полетел в траву. – Зачем тебе правнуки, ты же людей ненавидишь?
Он видел, Полюшка хотела возмутиться, уверяя, что любой имеющей внуков женщине правнуки просто необходимы, но передумала и призналась честно:
– Я с Макаровым поспорила. Давно, – несколько секунд она молчала, посвятив это время воспоминаниям. Видимо, было, что вспомнить, потому как бодрость духа сразу же к ней вернулась. – И не переживу, если этот старый хрыч выиграет!
Лаксаса передернуло: на Полюшку ему было плевать, но дед то каков. Никогда не изменится.
Отсмеявшись, Мистоган перевел дух и пробормотал примирительно:
– Сдаюсь, – даже руки шутливо вверх поднял, судя по шороху потревоженной листвы. И спокойно поинтересовался: – Можно я возьму еще одно яблоко?
– Это все, что ты услышал?! – видя, что метла взята наизготовку и подобно копью целится в обманувшегося своей мнимой недосягаемостью внука, Лаксас стал медленно отступать назад.
Того и гляди заденет случайно занятые им кусты, обнаружит слежку: монстры покажутся детской забавой.
– Как думаешь, кто из них сильнее? – задавая вопрос, Вакаба не забывал набивать трубку новой порцией табака: любопытство – дело хорошее, но нужно было успеть покурить, пока Эрза не заметила. Отчего-то рассыпанный повсюду пепел Скарлет сильно беспокоил, а вместе с ней поневоле беспокоились и непосредственные виновники.
– Лаксас, конечно, – от этих слов на лице невольного слушателя расцвела снисходительная улыбка. О том, что предмет разговора не только находился в гильдии, но и, разбив наушники, не успел обзавестись новыми, Макао не знал, иначе вряд ли бы добавил: – Внук Макарова, как ни как.
– Не скажи, – Вакаба выпустил в потолок первую серию дымных колец и задумчиво покачал головой. – Мистоган тоже не прост. Лаксас, может быть, и силен, но ни за что не выиграет у человека, которого никто не может даже увидеть.
– А толку то? Против его молний все равно никому не устоять, – Макао казался совершенно не заинтересованным в разговоре, но продолжал спорить из принципа. Расшатанный стул, стол, бережно хранящий отпечаток чьей-то ступни, и неторопливая беседа – гораздо больше того, что могла предложить дома жена.
– Что за чушь ты несешь? Помолчал бы лучше, – с мнением старого друга Вакаба был категорически не согласен, хотя тот, возможно впервые сказал что-то дельное.
– Заткнитесь оба, – коротко приказал Лаксас, уверенный, ему не станут перечить. Одна мысль не давала покоя: лица предполагаемого противника он действительно никогда не видел. Раньше думал: просто не хотел. А теперь его уверяли, что и не смог бы.
Интересная идея: выяснить, кто же сильнейший в Фейри тейл.
Мистоган не появлялся в гильдии довольно долго. Это Лаксаса злило: с трудом мог поверить, что кто-то осмеливается сомневаться в его превосходстве. Мысль эта, такая обыденная и простая, оказалась до ужаса въедливой. Существовал только один способ избавиться от нее. Дреяр был настроен драться.
Когда окружающие начали падать, не в силах противостоять внезапно напавшей сонливости, он широко ухмыльнулся. Выпал отличный шанс. Едва сумел дождаться, пока заскрипит визгливо дверь, и в наступившей тишине эхо широко разнесет гулкий звук шагов.
– В гильдии спорят, кто же из нас самый сильный, – начал сразу с главного, с того, что казалось самым существенным и важным, опустив неинтересные детали вроде приветствий. Макаров тоже не удосужился проявить присущую ему вежливость: исчез куда-то с самого утра. Словно чувствовал, что внуку захочется сломать что-нибудь чьей-нибудь крепкой головой, не отвлекаясь на выслушивание нотаций.
– И что? – на сей раз даже шага не замедлил. Эрза мирно спала, облокотившись на стойку – сделать вид, что просто не может решить, как лучше ее обойти, не удалось. Бодрствовал только Лаксас – не самый общительный член гильдии. Он мог бы сохранить любой секрет в тайне, если бы Мистоган его не злил. Но тот предпочел бросать жадные взгляды, подхватывая первую попавшуюся листовку и даже не пытаясь дотронуться. Только проходя в направлении выхода, словно случайно уронил яблоко на едва прикрытые юбкой колени.
Позволить ему раствориться в клубящемся за дверью тумане Дреяр не собирался – упрямо заступил дорогу, скрестив руки на груди:
– Отличный шанс выяснить это прямо здесь и сейчас.
Предложение прозвучало впустую – ответом стало равнодушное пожатие плечами вместе с коротким:
– Не интересует.
Никогда Лаксас так просто не отступался – ухватил соперника за отворот плаща, наклонился ниже и процедил настолько презрительно, насколько был способен:
– Боишься проиграть, а? – и сам тут же поверил в сказанное – разочарование затопило его до краев. В своем превосходстве не сомневался ни сейчас, ни когда-либо в прошлом, но возможность доказать его в бою представлялась своего рода подарком судьбы. Именно ради этой возможности он столько времени безвылазно просидел в гильдии. На него даже начали удивленно коситься.
Медленно разжал пальцы, не дождавшись ответа, и демонстративно вытер руку о штаны. Мистоган покачал головой.
– Мне это не интересно, – Лаксас ждал, что тот попытается обойти его, и намеревался ударить в спину – может, это его разозлит. Но тот спокойно развернулся и скрылся на лестнице, ведущей в подвал. Молния полетела вдогонку, но, видимо, промахнулась: оттуда не донеслось, ни вскрика, ни тихого угрожающего гула, сопровождающего активированные заклинания. Дреяра совершенно не расстроил такой поворот событий.
– Это тупик, – встал напротив единственного выхода и с усмешкой поведал сложенным из грубо отесанного камня стенам, надеясь, что и Мистоган его отлично слышит. Стены хранили молчание.
– Если хочешь выйти, придется одолеть меня. Поторопись, а то эти, – кивок головой в сторону спящих: – Начинают просыпаться.
Подтверждая его слова, Нацу обеспокоенно завозился: даже из противоположного угла услышал приглашение к драке, но так и не смог справиться с дремотой.
Сонная магия вновь попыталась окутать его усталостью, уговорить сомкнуть веки всего на несколько секунд, но Лаксас тряхнул головой, отгоняя подосланное наваждение – тот мог бы и не рассчитывать справиться с ним так просто. Необходимость драться в винном погребе – единственное, о чем внук мастера жалел: нечем будет отметить свою победу.
Отмечать оказалось нечего: дверь, выдрессированная Каной, распахнулась бесшумно и легко, и пустота встретила Лаксаса у порога. Мистоган исчез, не оставив после себя ни малейшего следа. Словно действительно умел проходить сквозь стены в придачу к иным своим талантам.
– Да что не так с этим парнем? – помимо всего прочего, он был единственным магом Фейри тейл, кто, имея хотя бы тень шанса на победу – Лаксасу было непросто это признать – решительно отказался от поединка.
– Где дед? – раздражение выплескивалось через край, намеренно обжигая окружающих. Подойти к нему близко никто не рисковал.
– Ушел еще утром. Сказал, что собирается на кладбище, – Мираджейн осуждающе хмурилась, словно он потребовал выдать казну гильдии или сплясать на столе голой, но все же отвлеклась на секунду от своего дела и ответила. Благодарить Лаксас не собирался.
Дождь медленно барабанил по лужам, не упуская возможности собраться ручейком и залезть к нему за шиворот. В такую погоду немногие решились переступить порог городского кладбища. Бродили среди могил безмолвными тенями или сидели на скамейках, не замечая ничего, кроме своего горя. Макарова среди них не было. Не было в той тихой и умиротворенной аллее, где находили последний приют маги Фейри тейл. Не было и в центральной части, предназначенной для всех прочих. Лаксас успел уже не раз помянуть Миру добрым словом, обычно не употребляемым в адрес девушек, да еще и в общественном месте, и был уверен: она сейчас смешивает очередной коктейль и широко улыбается, от души сочувствуя всем, угодившим в лапы непогоды.
Он успел промокнуть насквозь и совершенно отчаяться, когда наконец-то наткнулся на невысокую фигуру мастера. Тот стоял почти у самой ограды. Здесь давно уже не хоронили, и ему просто не могло быть ни какого дела до маленькой неухоженной могилы, явно предназначенной ребенку.
– Эй, дед! – привычка не оборачиваться к тем, кто жаждет поговорить, словно решила на денек сменить хозяина. Лаксас раздраженно стиснул кулаки. Все как договорились сегодня его игнорировать.
– Не кричи на кладбище, – Макаров попросил об этом негромко, но в голосе старика зазвенела сталь – чувствовалось, что тот еще в силах кого угодно заставить себя послушать. Желание кричать действительно пропало, но страх перед мастером или уважение к мертвым были ни при чем. За могилой никто не ухаживал – надгробие изветшало и покрылось пятнами плесени. Но надпись по-прежнему была видна.
– Что за чушь тут написана? Я его утром видел, – Лаксас моргнул и снова уставился на истершиеся ровные буквы. Вызвавшая недоумение строчка никуда не исчезла – шутки деда год от года становились все более дурацкими. И все ближе приближались к откровенному маразму – давно пора отправиться на пенсию, оставив гильдию кому-нибудь более здравомыслящему.
– Не видел. Ты вообще Мистогана никогда не видел. Он умер совсем маленьким, – произнес Макаров, с трудом переводя дыхание. И удивленно приподнял брови, словно и сам не верил, что говорит нечто подобное.
И не зря. Лаксас ему тоже не поверил:
– А кто тогда у нас в гильдии? Привидение? Не смеши.
В глазах у старика стояли слезы, и совесть вяло шевельнулась где-то внутри, но тут же затихла: слишком глупо все это звучало.
– Иллюзия, – Макаров обессилено опустился на стоящую рядом скамейку. – Это все папаша твой. Уже тогда только запретной магией и интересовался.
Ноготь лениво ковырял облупившуюся краску. Казалось, это единственное, что его интересовало.
– Полюшка так страдала: у нее ведь больше совершенно никого не было. Иван убедил меня, что так будет гораздо лучше. И вот теперь…
Воцарившееся ненадолго молчание разорвал хриплый хохот.
– Дед, ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Да даже Саламандр не купится на подобные байки, – а в голову упорно лезли обрывки воспоминаний: все те ненароком подмеченные и безумно раздражающие странности, о которых Лаксас и хотел поговорить с дедом.
На этот раз тот не стал просить его вести себя тише и, казалось, вообще перестал замечать, что происходит вокруг. Дождь легко заглушил бессильно-слабое:
– Заклятие слабеет. Скоро иллюзия развеется совсем, – только по губам и удалось разобрать.
– Развеется, так развеется, – согласился с дедом легко и с удовольствием: споры в некоторых случаях совершенно бесполезны. От смеха же болели ребра и перехватывало дыхание – продолжать он просто не мог.
«А все же Мистоган – на редкость подозрительный тип», – но эту мысль он загнал в самый темный и отдаленный угол сознания: должно найтись и менее сумасшедшее объяснение.
Ночью в гильдии не осталось почти никого. Только мастер уснул над бумагами, пытаясь придумать достойно звучащее оправдание: из консульства опять прислали пачку жалоб. Пить при этом пиво ему явно не стоило. Не ушел домой и Лаксас: только что вернулся с очередного задания, хотел немного отдохнуть и перевести дух, но задремал прямо за столом, рукой сжимая холодные бока кружки.
Разбудили его едва слышные шаги. Кто-то бродил ночью, то и дело натыкаясь на расставленную по залу мебель. Свои прекрасно знали, где что стояло, а чужие не рисковали заходить, напуганные громкой репутацией – гадать, кому что понадобилось в этот час, совершенно не хотелось. Дреяр поднялся и старательно размял затекшие плечи, давая «воришке» шанс сбежать по-хорошему, но тот не прекратил бродить взад-вперед.
Источник шума отыскался быстро. Полюшка бывала здесь неоднократно, но двигалась почти на ощупь, словно ничего перед собой не видела. И вообще совершенно не походила на себя саму: не сердилась, не кричала. Такой тихой и подавленной Лаксас ее никогда не видел.
– Что вы здесь делаете? – буркнул раздраженно, чувствуя, как сон медленно улетучивается с каждым вздохом морозного уличного воздуха, проникающего сквозь распахнутую дверь. Просыпаться рано Лаксас не любил.
– Я… Ты Мистогана не видел? – этот слабый и тихий голосок никак не мог принадлежать женщине, десятилетиями державшей в страхе всю гильдейскую молодежь. Но именно с ее губ он и сорвался.
– Нет. Давно не видел, – удивительно, что она пришла сюда из-за такой ерунды. Он даже хотел сострить, намекая, что любовь Мистогана к наблюдению за некоторыми волшебницами перешла в стадию преследования, но голову упорно осаждали глупые мысли о том, что дед вообще-то говорил…
Того, о чем дед говорил, просто не могло, не должно было случиться. И Лаксас бы ни за что этому не поверил, но Полюшка переминалась с ноги на ногу, вспыхнувшая было надежда медленно тускнела в ее глазах – у него не вышло отмахнуться.
– В гильдию он последний раз заходил, пока меня не было. И снова смылся, – он надеялся, что протянул это достаточно лениво и равнодушно, чтобы ее успокоить. И прошипел про себя: «Чертов старик, сам заварил кашу, сам и расхлебывай!»
Автор: Аргонский Пес.
Бета: нет.
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: немного мистики на фоне повседневности, АУ.
Персонажи: Лаксас, Мистоган.
Рейтинг: G
Размер: мини.
Предупреждения: нет.
Статус: закончен.
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Он не поверит в это, даже если такая версия объяснит все странности.
От автора: своеобразная альтернативная версия происхождения Мистогана.
Переписывать работу ночью накануне выкладки определенно не стоило: получилось немного скомкано. Но как уж есть. Исправила уже после конкурса, а хуже или лучше вышло - кто знает?
Вариант исправленный и дополненный.
Разговоры резко стихли. Людьми овладело какое-то непонятное сонное оцепенение. Разомкнуть веки казалось делом непосильным – ноги отказались держать несчастных, головы упали на сложенные руки. Только едва слышное бормотание разрывало тишину, но через несколько секунд смолкло и оно. Даже надоедливая муха, весь вечер жужжавшая над ухом, прекратила кружить и спикировала на столешницу, окунаясь в стоящий на ней стакан.Некоторые пытались бороться с наваждением: Эрза сумела подняться и пройти несколько шагов, но все равно рухнула, рассыпав по полу ручейки алых волос. Лаксас привстал, тряхнув головой, и проводил ее глазами: сочетание двусмысленной позы и короткой юбки оказалось зрелищем неожиданно приятным. Но вслух он бы в этом никогда не признался. Как и в том, что тоже с трудом сопротивлялся желанию завалиться на какой-нибудь подходящий диванчик и не открывать глаз до утра. Сидевший рядом Фрид продержался еще меньше, обмяк почти сразу, уронив голову на его плечо. Отодвинувшись, Лаксас даже не попытался подхватить потерявшего равновесие друга: заметил его только после того, как тот уже сполз под стол, прихватив с собой вилку и край скатерти.
«Составит компанию Эвегрин», – хмыкнул про себя, представляя все прелести последующего пробуждения и напрасные попытки доказать разъяренной девушке, что даже не думал ее лапать. Беднягу стоило пожалеть: тяжелое утро ему предстояло.
Дверь пронзительно взвизгнула, пропуская внутрь закутанную в плащ фигуру: так привыкла широко распахиваться от внезапного толчка или вовсе слетать с петель, что теперь пугалась каждого осторожного прикосновения. Дреяр неторопливо обернулся, демонстративно зевая: прекрасно понимал, кого увидит. И даже изрек почти дружелюбно:
– Здорово, – жестом приглашая войти.
В притихшем здании шаги звучали неожиданно гулко. Вынырнувший из тьмы ночных улиц Мистоган хранил молчание, не давая понять, услышал ли обращенную к нему речь. Старался избегать любого внимания, оттого и пробирался тайком, предварительно погружая присутствующих в сон. Мастер неизменно избегал подобной участи, но всегда тактично притворялся спящим, чтобы никого не смущать. Весьма талантливо притворялся. Только дышал тихо и умиротворенно, вместо того, чтобы огласить стены залихватским храпом – это выдавало его с головой.
Не поддавался чарам и Лаксас, но следовать примеру деда не собирался.
– Не хочешь что-нибудь сказать? – не то, чтобы ему было хоть какое-то дело до чужих проблем. Сам чувствовал порой желание выселить всех окружавших его идиотов на необитаемый остров, чтобы они не могли надоедать с той же настойчивостью. И уж точно не думал с кем-то из них любезничать.
Нацу с шумом выдохнул, переворачиваясь на другой бок, и обнял лежащий на тарелке кусок мяса, пробормотав нечто неразборчивое:
– Смахне… точно выигр… – чем вызвал у внука мастера острый приступ раздражения. Даже во сне настырный дракон не переставал жевать и нарываться на неприятности.
Любовь к одиночеству он разделял.
Но в том, как Мистоган поправлял скрывающий лицо платок, чувствовался безжалостно съедающий его изнутри затаенный страх. Презрительная усмешка так и порывалась изогнуть губы: «Можно подумать, мир рухнет, если мы на его рожу поглядим».
А тот замер, не решаясь тронуть ботинком разлившегося по кафелю алого моря.
– Что, нравится? Хороший выбор, одобряю, – заявил Лаксас радостно и тут же зашелся в приступе хохота. – Жаль, что она тебя не знает.
Ответа и в этот раз не получил, только плечи едва заметно дрогнули. Скарлет лежала неподвижно – парень переступил с осторожностью и направился в сторону доски заказов.
– Это не проблема. Не хочешь отменить свою магию? – Макаров приоткрыл один глаз, устав притворяться, и неодобрительно покосился на внука. В его вмешательстве уже не было нужды: Мистоган сорвал первую попавшуюся листовку и торопливо направился к выходу, покачав головой. Дреяр-младший глянул искоса на бумажку, зажатую у того в руке, и раздраженно сплюнул на пол, не дожидаясь, пока причина негодования скроется с глаз. Миссия была из числа самых простых и дешевых – достойное занятие для мага С-класса, ничего не скажешь.
Только дед словно постарел на лишнюю сотню лет и улыбнулся неожиданно печально – невысказанная горечь витала в воздухе, сбивая с мысли. На секунду Лаксасу показалось, что сквозь удаляющуюся тень проступает кирпичная кладка стены. Словно Мистоган даже не потрудился явиться самостоятельно, послав свою эфирную проекцию. Это было слишком. Даже для него. Что значила подобная паранойя, Лаксас не знал и не стал забивать голову бессмысленной чушью.
Задание оказалось отвратительно легким. Всего и требовалось, что уничтожить десяток терроризировавших деревню монстров, но маги консульства не справились – вот и присвоили высшую сложность. Ему было невыносимо скучно: чудовища умирали от одного удара. Только последнее не захотело сдаваться так просто, бросилось вперед, предчувствуя скорый и неизбежный конец, в отчаянии взмахнуло лапой – и Лаксас не успел закрыться. Глубокая царапина протянулась от запястья к сгибу локтя, кровавое пятно расплылось по безнадежно испорченной рубашке, отмечая пройденный им путь стекающими по пальцам горячими каплями.
Сущая мелочь, он бы и забыл о ней, но дорога пролегала мимо дома этой сумасшедшей старухи, называющей себя главным целителем гильдии. Отчего бы и не зайти? Того, что будет не один, он просто не ожидал.
– Что ты делаешь, варвар?! – Полюшка выбежала наружу, не дожидаясь, пока он выйдет из тени деревьев. Метла – безобидная с виду вещь, которую умелые руки способны превратить в оружие почти непобедимое – была при ней. Лаксас поежился, думая, что придти сюда его заставило какое-то наваждение, не иначе. От Полюшки неизбежно получал любой член Фейри тейл, пробывший в гильдии достаточно долгое время. И продолжать знакомство со знаменитой метлой не хотелось никому, даже Лаксасу: ответить страдающей мизантропией карге он совершенно ничем не мог.
– Эй, я просто… – но она пронеслась мимо, игнорируя его попытки извинения, и остановилась возле высокой яблони. Только тут Дреяр обратил внимание на доносящийся сверху хруст.
– Сама просила помочь тебе, – голос он узнал сразу же, хотя слышать, как тот медленно и вдумчиво складывает звуки в слова, ему доводилось нечасто. Лицо даже не пытался рассмотреть: знал, что оно всегда прячется за темно-зеленой тканью. На этом все, что ему было известно о Мистогане, и заканчивалось.
– Я не просила меня объедать, ты должен был собирать яблоки! – столько было негодования в ее неподвижной фигуре, что Лаксас немедленно занялся поиском наиболее эффективного способа слиться с ландшафтом, не испытывая ни малейшего желания показываться ей на глаза. Гордость он успокаивал тем, что Макаров ее тоже боится, а дед не так уж и слаб, хоть и старик.
– Всего одно и взял, – донеслось с вершины дерева, и очередной огрызок прибавился к собравшейся внизу кучке точно таких же. Ничего похожего на угрызения совести Мистоган явно не испытывал. – Тебе для внука яблока жалко?
Услышанное заставило мага молний поперхнутся. Знал Полюшку давно – и лучше, чем ему бы хотелось – но никогда даже не подозревал, что у той есть дети, внуки или живые родственники. Да еще и так близко. Разве что те сбежали на другой конец страны, не выдержав скверного характера бабули. «Это многое объясняет», – вздохнул себе под нос, вспоминая все замеченные им странности.
Ветки жалобно затрещали, отдавая магу его добычу, которой не суждено было дойти до заблаговременно приготовленной корзины – та стояла пустой. Лаксас ожидал новой вспышки негодования, но Полюшка уже успокоилась и продолжала чисто по инерции:
– Не хватай без разрешения. И хоть тут сними эту дурацкую повязку.
– Зачем? Она мне не мешает, – никогда он еще не слышал, чтобы Мистоган произносил так много слов за один вечер.
– Она мне мешает, – отрезала старуха, снова поднимая метлу над головой. – Я правнуков хочу, слышал? А ну слезай с дерева и марш в гильдию!
Лаксас даже посочувствовал немного: Макарову тоже случалось активно хотеть правнуков, но тот хотя бы делал это молча уединившись с бутылкой.
– И без жены не возвращаться? – товарищ по несчастью расхохотался, свесив ноги с ветки. Очередной огрызок полетел в траву. – Зачем тебе правнуки, ты же людей ненавидишь?
Он видел, Полюшка хотела возмутиться, уверяя, что любой имеющей внуков женщине правнуки просто необходимы, но передумала и призналась честно:
– Я с Макаровым поспорила. Давно, – несколько секунд она молчала, посвятив это время воспоминаниям. Видимо, было, что вспомнить, потому как бодрость духа сразу же к ней вернулась. – И не переживу, если этот старый хрыч выиграет!
Лаксаса передернуло: на Полюшку ему было плевать, но дед то каков. Никогда не изменится.
Отсмеявшись, Мистоган перевел дух и пробормотал примирительно:
– Сдаюсь, – даже руки шутливо вверх поднял, судя по шороху потревоженной листвы. И спокойно поинтересовался: – Можно я возьму еще одно яблоко?
– Это все, что ты услышал?! – видя, что метла взята наизготовку и подобно копью целится в обманувшегося своей мнимой недосягаемостью внука, Лаксас стал медленно отступать назад.
Того и гляди заденет случайно занятые им кусты, обнаружит слежку: монстры покажутся детской забавой.
– Как думаешь, кто из них сильнее? – задавая вопрос, Вакаба не забывал набивать трубку новой порцией табака: любопытство – дело хорошее, но нужно было успеть покурить, пока Эрза не заметила. Отчего-то рассыпанный повсюду пепел Скарлет сильно беспокоил, а вместе с ней поневоле беспокоились и непосредственные виновники.
– Лаксас, конечно, – от этих слов на лице невольного слушателя расцвела снисходительная улыбка. О том, что предмет разговора не только находился в гильдии, но и, разбив наушники, не успел обзавестись новыми, Макао не знал, иначе вряд ли бы добавил: – Внук Макарова, как ни как.
– Не скажи, – Вакаба выпустил в потолок первую серию дымных колец и задумчиво покачал головой. – Мистоган тоже не прост. Лаксас, может быть, и силен, но ни за что не выиграет у человека, которого никто не может даже увидеть.
– А толку то? Против его молний все равно никому не устоять, – Макао казался совершенно не заинтересованным в разговоре, но продолжал спорить из принципа. Расшатанный стул, стол, бережно хранящий отпечаток чьей-то ступни, и неторопливая беседа – гораздо больше того, что могла предложить дома жена.
– Что за чушь ты несешь? Помолчал бы лучше, – с мнением старого друга Вакаба был категорически не согласен, хотя тот, возможно впервые сказал что-то дельное.
– Заткнитесь оба, – коротко приказал Лаксас, уверенный, ему не станут перечить. Одна мысль не давала покоя: лица предполагаемого противника он действительно никогда не видел. Раньше думал: просто не хотел. А теперь его уверяли, что и не смог бы.
Интересная идея: выяснить, кто же сильнейший в Фейри тейл.
Мистоган не появлялся в гильдии довольно долго. Это Лаксаса злило: с трудом мог поверить, что кто-то осмеливается сомневаться в его превосходстве. Мысль эта, такая обыденная и простая, оказалась до ужаса въедливой. Существовал только один способ избавиться от нее. Дреяр был настроен драться.
Когда окружающие начали падать, не в силах противостоять внезапно напавшей сонливости, он широко ухмыльнулся. Выпал отличный шанс. Едва сумел дождаться, пока заскрипит визгливо дверь, и в наступившей тишине эхо широко разнесет гулкий звук шагов.
– В гильдии спорят, кто же из нас самый сильный, – начал сразу с главного, с того, что казалось самым существенным и важным, опустив неинтересные детали вроде приветствий. Макаров тоже не удосужился проявить присущую ему вежливость: исчез куда-то с самого утра. Словно чувствовал, что внуку захочется сломать что-нибудь чьей-нибудь крепкой головой, не отвлекаясь на выслушивание нотаций.
– И что? – на сей раз даже шага не замедлил. Эрза мирно спала, облокотившись на стойку – сделать вид, что просто не может решить, как лучше ее обойти, не удалось. Бодрствовал только Лаксас – не самый общительный член гильдии. Он мог бы сохранить любой секрет в тайне, если бы Мистоган его не злил. Но тот предпочел бросать жадные взгляды, подхватывая первую попавшуюся листовку и даже не пытаясь дотронуться. Только проходя в направлении выхода, словно случайно уронил яблоко на едва прикрытые юбкой колени.
Позволить ему раствориться в клубящемся за дверью тумане Дреяр не собирался – упрямо заступил дорогу, скрестив руки на груди:
– Отличный шанс выяснить это прямо здесь и сейчас.
Предложение прозвучало впустую – ответом стало равнодушное пожатие плечами вместе с коротким:
– Не интересует.
Никогда Лаксас так просто не отступался – ухватил соперника за отворот плаща, наклонился ниже и процедил настолько презрительно, насколько был способен:
– Боишься проиграть, а? – и сам тут же поверил в сказанное – разочарование затопило его до краев. В своем превосходстве не сомневался ни сейчас, ни когда-либо в прошлом, но возможность доказать его в бою представлялась своего рода подарком судьбы. Именно ради этой возможности он столько времени безвылазно просидел в гильдии. На него даже начали удивленно коситься.
Медленно разжал пальцы, не дождавшись ответа, и демонстративно вытер руку о штаны. Мистоган покачал головой.
– Мне это не интересно, – Лаксас ждал, что тот попытается обойти его, и намеревался ударить в спину – может, это его разозлит. Но тот спокойно развернулся и скрылся на лестнице, ведущей в подвал. Молния полетела вдогонку, но, видимо, промахнулась: оттуда не донеслось, ни вскрика, ни тихого угрожающего гула, сопровождающего активированные заклинания. Дреяра совершенно не расстроил такой поворот событий.
– Это тупик, – встал напротив единственного выхода и с усмешкой поведал сложенным из грубо отесанного камня стенам, надеясь, что и Мистоган его отлично слышит. Стены хранили молчание.
– Если хочешь выйти, придется одолеть меня. Поторопись, а то эти, – кивок головой в сторону спящих: – Начинают просыпаться.
Подтверждая его слова, Нацу обеспокоенно завозился: даже из противоположного угла услышал приглашение к драке, но так и не смог справиться с дремотой.
Сонная магия вновь попыталась окутать его усталостью, уговорить сомкнуть веки всего на несколько секунд, но Лаксас тряхнул головой, отгоняя подосланное наваждение – тот мог бы и не рассчитывать справиться с ним так просто. Необходимость драться в винном погребе – единственное, о чем внук мастера жалел: нечем будет отметить свою победу.
Отмечать оказалось нечего: дверь, выдрессированная Каной, распахнулась бесшумно и легко, и пустота встретила Лаксаса у порога. Мистоган исчез, не оставив после себя ни малейшего следа. Словно действительно умел проходить сквозь стены в придачу к иным своим талантам.
– Да что не так с этим парнем? – помимо всего прочего, он был единственным магом Фейри тейл, кто, имея хотя бы тень шанса на победу – Лаксасу было непросто это признать – решительно отказался от поединка.
– Где дед? – раздражение выплескивалось через край, намеренно обжигая окружающих. Подойти к нему близко никто не рисковал.
– Ушел еще утром. Сказал, что собирается на кладбище, – Мираджейн осуждающе хмурилась, словно он потребовал выдать казну гильдии или сплясать на столе голой, но все же отвлеклась на секунду от своего дела и ответила. Благодарить Лаксас не собирался.
Дождь медленно барабанил по лужам, не упуская возможности собраться ручейком и залезть к нему за шиворот. В такую погоду немногие решились переступить порог городского кладбища. Бродили среди могил безмолвными тенями или сидели на скамейках, не замечая ничего, кроме своего горя. Макарова среди них не было. Не было в той тихой и умиротворенной аллее, где находили последний приют маги Фейри тейл. Не было и в центральной части, предназначенной для всех прочих. Лаксас успел уже не раз помянуть Миру добрым словом, обычно не употребляемым в адрес девушек, да еще и в общественном месте, и был уверен: она сейчас смешивает очередной коктейль и широко улыбается, от души сочувствуя всем, угодившим в лапы непогоды.
Он успел промокнуть насквозь и совершенно отчаяться, когда наконец-то наткнулся на невысокую фигуру мастера. Тот стоял почти у самой ограды. Здесь давно уже не хоронили, и ему просто не могло быть ни какого дела до маленькой неухоженной могилы, явно предназначенной ребенку.
– Эй, дед! – привычка не оборачиваться к тем, кто жаждет поговорить, словно решила на денек сменить хозяина. Лаксас раздраженно стиснул кулаки. Все как договорились сегодня его игнорировать.
– Не кричи на кладбище, – Макаров попросил об этом негромко, но в голосе старика зазвенела сталь – чувствовалось, что тот еще в силах кого угодно заставить себя послушать. Желание кричать действительно пропало, но страх перед мастером или уважение к мертвым были ни при чем. За могилой никто не ухаживал – надгробие изветшало и покрылось пятнами плесени. Но надпись по-прежнему была видна.
– Что за чушь тут написана? Я его утром видел, – Лаксас моргнул и снова уставился на истершиеся ровные буквы. Вызвавшая недоумение строчка никуда не исчезла – шутки деда год от года становились все более дурацкими. И все ближе приближались к откровенному маразму – давно пора отправиться на пенсию, оставив гильдию кому-нибудь более здравомыслящему.
– Не видел. Ты вообще Мистогана никогда не видел. Он умер совсем маленьким, – произнес Макаров, с трудом переводя дыхание. И удивленно приподнял брови, словно и сам не верил, что говорит нечто подобное.
И не зря. Лаксас ему тоже не поверил:
– А кто тогда у нас в гильдии? Привидение? Не смеши.
В глазах у старика стояли слезы, и совесть вяло шевельнулась где-то внутри, но тут же затихла: слишком глупо все это звучало.
– Иллюзия, – Макаров обессилено опустился на стоящую рядом скамейку. – Это все папаша твой. Уже тогда только запретной магией и интересовался.
Ноготь лениво ковырял облупившуюся краску. Казалось, это единственное, что его интересовало.
– Полюшка так страдала: у нее ведь больше совершенно никого не было. Иван убедил меня, что так будет гораздо лучше. И вот теперь…
Воцарившееся ненадолго молчание разорвал хриплый хохот.
– Дед, ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Да даже Саламандр не купится на подобные байки, – а в голову упорно лезли обрывки воспоминаний: все те ненароком подмеченные и безумно раздражающие странности, о которых Лаксас и хотел поговорить с дедом.
На этот раз тот не стал просить его вести себя тише и, казалось, вообще перестал замечать, что происходит вокруг. Дождь легко заглушил бессильно-слабое:
– Заклятие слабеет. Скоро иллюзия развеется совсем, – только по губам и удалось разобрать.
– Развеется, так развеется, – согласился с дедом легко и с удовольствием: споры в некоторых случаях совершенно бесполезны. От смеха же болели ребра и перехватывало дыхание – продолжать он просто не мог.
«А все же Мистоган – на редкость подозрительный тип», – но эту мысль он загнал в самый темный и отдаленный угол сознания: должно найтись и менее сумасшедшее объяснение.
Ночью в гильдии не осталось почти никого. Только мастер уснул над бумагами, пытаясь придумать достойно звучащее оправдание: из консульства опять прислали пачку жалоб. Пить при этом пиво ему явно не стоило. Не ушел домой и Лаксас: только что вернулся с очередного задания, хотел немного отдохнуть и перевести дух, но задремал прямо за столом, рукой сжимая холодные бока кружки.
Разбудили его едва слышные шаги. Кто-то бродил ночью, то и дело натыкаясь на расставленную по залу мебель. Свои прекрасно знали, где что стояло, а чужие не рисковали заходить, напуганные громкой репутацией – гадать, кому что понадобилось в этот час, совершенно не хотелось. Дреяр поднялся и старательно размял затекшие плечи, давая «воришке» шанс сбежать по-хорошему, но тот не прекратил бродить взад-вперед.
Источник шума отыскался быстро. Полюшка бывала здесь неоднократно, но двигалась почти на ощупь, словно ничего перед собой не видела. И вообще совершенно не походила на себя саму: не сердилась, не кричала. Такой тихой и подавленной Лаксас ее никогда не видел.
– Что вы здесь делаете? – буркнул раздраженно, чувствуя, как сон медленно улетучивается с каждым вздохом морозного уличного воздуха, проникающего сквозь распахнутую дверь. Просыпаться рано Лаксас не любил.
– Я… Ты Мистогана не видел? – этот слабый и тихий голосок никак не мог принадлежать женщине, десятилетиями державшей в страхе всю гильдейскую молодежь. Но именно с ее губ он и сорвался.
– Нет. Давно не видел, – удивительно, что она пришла сюда из-за такой ерунды. Он даже хотел сострить, намекая, что любовь Мистогана к наблюдению за некоторыми волшебницами перешла в стадию преследования, но голову упорно осаждали глупые мысли о том, что дед вообще-то говорил…
Того, о чем дед говорил, просто не могло, не должно было случиться. И Лаксас бы ни за что этому не поверил, но Полюшка переминалась с ноги на ногу, вспыхнувшая было надежда медленно тускнела в ее глазах – у него не вышло отмахнуться.
– В гильдию он последний раз заходил, пока меня не было. И снова смылся, – он надеялся, что протянул это достаточно лениво и равнодушно, чтобы ее успокоить. И прошипел про себя: «Чертов старик, сам заварил кашу, сам и расхлебывай!»
@музыка: Наутилус помпилиус - Скованные одной цепью
@темы: Fairy Tail, Истории, рассказанные Псом